Имя Алексея Султанова не так широко известно, как имена его более удачливых музыкантов-современников. Его жизнь – это трагическая история гения, сочетавшего в себе огромные амбиции и невероятный талант, но так и не получившего того признания, о котором он так мечтал.
Он был пианистом, чья игра поражала своей мощью, виртуозностью и эмоциональной глубиной, но его путь к славе был усеян терниями, а финал оказался преждевременным и очень печальным. Судьба Султанова – предостережение всем музыкантам, и прежде всего тем, кто больше любит себя в музыке, чем музыку в себе.
Начало творческого пути
Султанов родился в 1969 году в Ташкенте, в семье музыкантов. Его талант проявился рано, и уже в юном возрасте он демонстрировал феноменальные способности. Учился в Московской консерватории, где его преподавателем был Лев Наумов, известный своей способностью раскрывать индивидуальность каждого ученика. Султанов был одним из самых ярких и перспективных студентов Наумова, и будущее Алексея казалось безоблачным.
В 1986 году, в возрасте шестнадцати лет, Алексей принял участие в VIII Международном конкурсе имени П.И. Чайковского, проходившем в Москве. Султанов считался одним из главных фаворитов этого состязания в номинации «фортепиано». Однако, за час до жеребьёвки, во время репетиции, произошëл несчастный случай: по одной версии, крышка рояля упала на руку Султанова, по другой – музыкант в порыве гнева ударил кулаком о стену. В результате врач диагностировал у конкурсанта перелом пальца. Несмотря на сильную боль, юный пианист принял решение участвовать в конкурсе, получая обезболивающие уколы за кулисами.
Вот как В.Я. Сназин, хирург, лечивший в тот момент молодого музыканта, рассказывал впоследствии об этом:
«Плотно загипсовав четвёртый и пятый пальцы, я разрешил Алексею репетировать тремя остальными. Кроме того, рекомендовал не меньше шести раз в день, предварительно сняв гипсовую повязку и не двигая пальцами, делать ванночки с морской солью […].
Впоследствии я узнал, что Алексей репетировал в гипсе по десять часов в день, а его бедная, измученная переживаниями мать из гостиницы, где они проживали, возила в термосах горячую воду в консерваторию и в перерывах делала сыну ванночки. Я тоже ежедневно посещал репетиции пианиста, чтобы наблюдать за состоянием перелома. […]
Приближалось 19 июня, последний день первого тура. Все уже знали, что у Алексея Султанова перелом, и потому не только в консерватории, но и те, кто следил за конкурсом, задавались вопросом: сможет ли он выступать?
16 июня вечером была снята гипсовая лонгета, дольше держать не позволяло время. Палец сгибался, но не полностью, и к тому же сильно болел при движении. Чтобы активизировать восстановительные процессы в кости, я рекомендовал Алексею, сменяя ванночки и массаж, свободное постукивание полусогнутым пальцем по твердому предмету. Но палец все равно болел и плохо слушался. И если «пиано» Алеше с трудом удавалось, то сыграть «форте» он практически не мог. Алешины преподаватели – Т. А. Попович и профессор Л. Н. Наумов – с состраданием смотрели, как он, морщась от боли, репетировал самое сложное произведение в своей программе – этюды Рахманинова […].
Пять часов на сон, остальное время на репетиции и лечение – таков был рабочий день Алексея Султанова. […]
19 июня, 12 часов 15 минут. Большой зал консерватории заполнен до отказа. […]
– Номер 43, Алексей Султанов, Советский Союз, – слышим мы голос ведущего. – Бах. Прелюдия и фуга си-бемоль мажор.
Я быстро обработал руку Алексея […], и он шагнул на сцену, но остановившись, повернулся ко мне и сказал:
Сегодня я буду играть только для вас, Владимир Яковлевич.
Я слабо разбираюсь в классике и давать оценку исполнению А. Султанова не берусь. Но я видел, каких физических усилий ему это стоило, и поражался стойкости и целеустремлённости юного пианиста. […]
Этюды Рахманинова он доиграл из последних сил, рука невыносимо болела. Публика бушевала, овации долго не смолкали, раздавались возгласы: «Браво, Султанов! Браво!» Ведущая уже объявила следующего участника конкурса, но зал снова и снова требовал Алексея на сцену».
Публика, узнав о травме юного виртуоза, приветствовала каждое его выступление продолжительными и восторженными аплодисментами на протяжении обоих туров. Тем не менее, Султанов так и не смог пройти в финал.
Успех в США и конкурс на родине Шопена
Первый громкий успех пришел к Алексею Султанову лишь в 1989 году, когда он завоевал гран-при на Международном конкурсе пианистов имени Вана Клиберна в США. Заслуженную награду ему вручал лично председатель жюри Ван Клиберн, а публика аплодировала советскому пианисту стоя. Это был прорыв, открывший Алексею двери на лучшие концертные площадки мира.
Его игра поражала публику своей страстью, мощью и невероятной техникой. Он был настоящим романтиком за роялем, способным передать всю гамму человеческих чувств через музыку.
Однако, как человек, Султанов был крайне сложным и противоречивым. Убеждённый перфекционист, требовательный к себе и окружающим. Его амбиции были безграничны, он стремился к абсолютному совершенству и славе. Эта неутолимая жажда признания и постоянное стремление к идеалу, возможно, и стали одной из причин его будущих бед и печального конца.
Консерваторию, кстати, он так и не окончил. Избегая воинского призыва, с 1991 г. Султанов уехал на постоянное место жительства в США, где через 13 лет получил американское гражданство.
В 1995 году Султанов одержал победу на Международном конкурсе пианистов имени Фредерика Шопена в Варшаве. Это был триумф, который, казалось, должен был закрепить его статус одного из ведущих пианистов мира. Однако эта победа была омрачена скандалом. Некоторые члены жюри выразили несогласие с присуждением ему первого места, считая, что его игра была слишком экстравагантной и не соответствовала духу Шопена. Тогда Султанов отказался получать диплом лауреата второй степени.
От нервного потрясения у 26-летнего пианиста случился микроинсульт, который сильно повлиял на жизнь молодого музыканта. Он стал более замкнутым и подозрительным, а здоровье его начало стремительно ухудшаться.
Конец карьеры
В 2001 году Султанов перенес несколько инсультов, в результате которых у него парализовало левую сторону тела, и он лишился зрения на левый глаз.
Казалось, его карьера окончена. Но Алексей не сдался. Он начал упорно работать над восстановлением двигательных функций.
Этот несгибаемый музыкант пытался продолжать выступать с благотворительными концертами, в которых ему помогала жена, Даце Абеле, исполнявшая партии левой руки. К сожалению, триумф пианиста был недолгим. В 2005 году он перенес ещё один инсульт, который оказался смертельным.
Алексей Султанов скончался в возрасте 35 лет. Он оставил после себя небольшое количество записей, но они являются бесценным свидетельством его огромного таланта. Его игра – это буря эмоций, воплощенная в звуках. Думается, что Султанов был гением, опаленным пламенем собственного тщеславия.
Надпись на памятнике австрийского композитора Франца Шуберта гласит: «Музыка похоронила здесь прекрасное сокровище, но ещё более прекрасные надежды». Эти слова, принадлежащие поэту Францу Грильпарцеру, очень точно подходят для эпитафии по рано ушедшему Алексею Файзулхаковичу Султанову.